проф. Герман Ханко
Хотя мы обычно считаем началом Реформации день, в который Лютер прибил 95 тезисов к дверям часовни в Виттенбурге, факт остается фактом: Бог начал дело Реформации задолго до времени жизни Мартина.
Историки называют “предреформаторами” двоих людей: Джона Уиклифа из Англии и Яна Гуса из Чехии. Возможно, называть их так несправедливо: они были больше, чем предреформаторами; они были реформаторами в самом прямом смысле этого слова — и, возможно, Гус даже больше, чем Уиклиф. Реформация церкви в XVI веке была бы невозможна без них.
Эти два человека были очень разными. Уиклиф — прежде всего ученый, для которого проповедь была второстепенным делом. Гус был прежде всего проповедником, а его научные изыскания подчинялись проповеди. Пыльная библиотека была домом Уиклифа; кафедра была домом Гуса. Уиклиф всю свою жизнь трудился ради реформы, но не создал движения, которое продолжалось бы до Реформации. Гус положил начало движению, которое не только продолжалось до Реформации, но и дошло до наших дней почти в чистом виде (моравские братья). Учение Уиклифа было практически идентично учению Лютера и Кальвина; Гус, по-видимому, так и не смог осудить римско-католическое искажение Вечери Господней. Уиклиф всю свою жизнь был образцом человека благородного происхождения; Гус, как и Лютер, происходил из крестьян. Уиклиф, похоже, не знал, что такое смеяться; Гус мог шутить со своими студентами даже во время лекций. Уиклиф сошел в могилу с миром; Гус был сожжен на костре как мученик. Но Бог использовал их обоих.
В знаменитом споре Лютера с Экком в Лейпциге Экк обвинил Лютера в том, что он гусит, потому что Лютер апеллировал к высшему авторитету Писания. Лютер не был в этом уверен, но провел целый день, читая труды Гуса. В начале следующего заседания он удивил всех, громко провозгласив: “Ich ben ein Hussite!” (“Я гусит!”).
Ранняя жизнь
Ян Гус родился в 1373 году в южной части Богемии в деревне Гусинец — отсюда его фамилия. Она означает “гусь”, и Гус часто использовал это прозвище. Находясь в заключении в Констанце, он написал своим друзьям из Богемии, что надеется, что “гусь” может быть освобожден из тюрьмы, и просил их заручиться поддержкой короля “во имя любви к гусю”.
Он родился в семье бедных крестьян, и это означало, что его жизнь будет полна лишений. Крестьяне жили в нищете, в полном подчинении местной знати. Такое существование прерывалось буйными праздниками, полными пьянства и разврата. Хотя из поздних писем Гуса ясно, что он был таким же буйным, как и его товарищи, тем не менее он настаивал на том, что никогда не был так же безнравственен. От этого Господь спас его, готовя к великому делу.
Хотя его родители не были известны своим благочестием и, наверное, мало думали о духовном развитии Яна, они хотели, чтобы он пошел в школу, потому что считали образование единственным способом избежать мучительной нищеты. Они, по-видимому, видели в обучении на священника верный путь к богатству, — ирония, которая красноречиво говорит о печальном положении дел в Римской церкви.
Хотя Ян позже стал высокообразованным человеком, крестьянские привычки сохранились у него на всю жизнь, и враги неоднократно насмехались над его низким происхождением.
В 1385 году, в возрасте тринадцати лет, он начал образование в начальной школе в Прахатице. Закончив ее в 1390 году, он поступил в Пражский университет, получил степень бакалавра в 1393 году (в возрасте 20 лет), магистра в 1396 году и доктора наук в 1404 году. До 1396 года его жизнь была финансово трудной: он зарабатывал немного, работая певчим и подмастерьем. Став магистром, Ян получил право преподавать в университете. Вскоре он стал самым популярным преподавателем, отчасти потому, что нарушал старые традиции, не будучи строгим и непреклонным профессором, предпочитая смеяться, шутить и общаться на равных со своими студентами.
Гус-проповедник
В 1402 году Ян был назначен настоятелем и проповедником часовни Святых младенцев Вифлеема в Праге. Таким образом он занял две из самых важных позиций в Богемии — хотя, вероятно, не осознавал их важности. Город Прага имел давнюю реформаторскую традицию и мог похвастаться некоторыми выдающимися проповедниками, которые тоже проповедовали по Писанию. Гус стал наследником этой традиции. Пражский университет находился в самом центре реформаторского движения и был местом брожения, поскольку там постоянно обсуждались новые идеи. Часовня, в которую был назначен Гус, была возведена в 1391 году на деньги богатого купца как центр реформаторской проповеди.
Примерно в то же время, когда Гус начал проповедовать, он обратился сам. Кажется, это произошло потому, что он понял свое призвание. До 1400 года Гус учился на священника, твердо убежденный, что это способ избежать нищеты. Но когда он действительно столкнулся с делом проповедования, его жизнь претерпела фундаментальные изменения, он был захвачен осознанием великой задачи проповедования Евангелия Христа. Он сам писал о том, насколько важным считал это служение: “С помощью Бога я проповедовал, проповедую и, если Его благодать позволит, продолжу проповедовать; если возможно, я смогу привести какую-нибудь бедную, уставшую или хромающую душу в дом Христа на царскую трапезу”.
Реформатор
Учение Джона Уиклифа пришло в Богемию еще в 1390 году. Между Англией и Богемией был заключен тесный союз, поскольку король Англии, молодой Ричард II, женился на очень юной Анне, сестре короля Богемии. Ученые путешествовали между странами, и один из них, Иероним Пражский, провел некоторое время в Оксфорде, школе Уиклифа, где впитал его учение. По возвращении он распространил его по всей Праге.
Хотя реформа витала в воздухе уже много лет, распространение учения Уиклифа дало ей направление и доктринальную основу. Ян Гус был хорошо знаком с новыми идеями и, убежденный в их истинности, сам начал говорить о них в университете и проповедовать с кафедры. Неудивительно, что вся ярость Римско-католической церкви вскоре обратилась на него. Когда проповедовалась общая реформа, особенно устранение церковной коррупции, многие католики даже поддерживали движение Реформации. Но когда Гус и другие начали проповедовать доктринальную, а также моральную реформу, Рим в ярости обратился против реформаторов, особенно против Гуса.
Кажется, с того момента, когда Гус начал проповедовать, он находился под подозрением. Любопытный документ был обнаружен ближе к концу его жизни: он представлял собой сборник цитат из проповедей Гуса, записанных тайно, явно с намерением использовать их для обвинения в ереси. Но чем больше Гус говорил, что в корне всех зол Рима лежит доктринальная ошибка, тем больше он терял поддержку церкви, политиков и большинства тех, кто находился у власти. Однако студенты, которых он учил, и простые люди, любящие его проповеди, продолжали поддерживать его.
Борьба
По мере того, как росло противодействие Гусу, на него пытались оказывать давление разными способами. Сначала были осуждены 45 заявлений, якобы являвшиеся учением Гуса. Затем его проповеди были запрещены во всех часовнях. Затем, когда Гус отказался прекратить проповедовать, он был отлучен от церкви архиепископом. Вскоре его вызвали в Рим на суд; но, зная, что никогда не покинет Рим живым, он отказался ехать и был отлучен от церкви папой. Но даже этого было недостаточно; Прага была подвергнута интердикту, так что никакие религиозные службы не могли проводиться во всем городе. Постепенно мощь Рима зажимала Гуса в угол.
Из жалости к гражданам города и для того, чтобы снять запрет, Гус уехал из Праги и вернулся в родные места. Но его новое местожительство вскоре стало центром его учения — на проповеди Гуса сходились люди из всех окрестных деревень. С другой стороны, сельская жизнь дала ему тишину, в которой он нуждался для написания своих работ. Возможно, это изгнание было Божьим средством распространения учения Гуса за пределами Праги.
В любом случае Рим больше не мог терпеть Яна Гуса. Его вызвали на Констанцский собор в 1414 году. Собор был созван для урегулирования папского раскола. В то время три человека претендовали на то, чтобы считаться законными папами, и эта возмутительная ситуация выставляла церковь на посмешище.
Мученичество
Император Сигизмунд обещал Гусу охранную грамоту для поездки в Констанцу, независимо от исхода суда. Именно по этой причине Гус решил поехать, хотя совсем не был уверен, что выйдет оттуда живым. Однако он сказал своим друзьям, что его верность Господу и Спасителю требует, чтобы он отправился в путь.
Гус был бы в безопасности в своем родном городе. Он свидетельствовал об этом в Констанце перед своими обвинителями, когда сказал им: “Я заявляю, что приехал сюда по своей собственной воле. Если бы я не хотел приехать, ни тот король (Венцель), ни этот (Сигизмунд) не смогли бы заставить меня, настолько многочисленны и могущественны богемские дворяне, которые любят меня, в чьих замках я мог бы укрыться”.
В течение месяца, пока Гус находился в Констанце, ему было разрешено свободно передвигаться, и он даже ежедневно совершал Вечерю Господню в доме вдовы, которую называл своей “вдовой из Сарепты”. Но безбожные и вероломные клирики Рима не могли позволить Гусу оставаться на свободе, поэтому его заключили в тюрьму по сфабрикованному обвинению в попытке бежать из города, спрятавшись в повозке.
Три месяца он провел в темнице доминиканского монастыря, в камере рядом с уборной. 24 марта 1414 года его перевели в темницу замка, где на ночь заковывали в кандалы и приковывали к стене, а днем позволяли ходить в тяжелых цепях. Через 73 дня перевезли во францисканский монастырь, где изнуряли бесконечными допросами, пытаясь заставить отречься. На протяжении всего заключения ему не разрешали читать книги, даже Библию. Временами его морили голодом и постоянно обращались так жестоко, что он страдал от головных болей, рвоты и обмороков.
Когда Гуса наконец привели на собор, ему не разрешили ничего сказать, хотя он неоднократно пытался засвидетельствовать свою веру. Бог не хотел, чтобы его свидетельство было исповедью уст; оно должно было быть гораздо более сильным свидетельством мученичества.
Этот судебный процесс был злой шуткой, нарушением всех правил правосудия, фарсом худшего сорта. Во время разбирательства Гус был объектом насмешек, издевательств и унизительного обращения. Его лишили сана священника, публично сорвав с него церковные одежды, и приговорили к сожжению на костре. Собор, во избежание пролития человеческой крови, передал его светским властям для приведения приговора в исполнение.
Один интересный момент дает нам возможность увидеть мудрость Господа. Когда Гуса приговорили к смерти, он обратился к императору Сигизмунду, который присутствовал на соборе, с просьбой спасти его, напомнив Сигизмунду о его охранной грамоте. Хотя у Сигизмунда не хватило смелости сдержать свое обещание, у него хватило благодати покраснеть от упрека Гуса. Это само по себе не так уж много значило. Но 100 лет спустя Лютер отправился в Вормс с охранной грамотой Карла V, императора Германии, и мужественно отстаивал там Писание. Тогда Римско-католическая церковь хотела убить Лютера, но Карл настоял на том, чтобы охранная грамота была принята во внимание. Когда позже его спросили, почему он позволил подлому еретику Лютеру бежать, Карл ответил, что он слишком хорошо помнит о румянце стыда на лице Сигизмунда, когда тот предательски отменил охранную грамоту Гуса. Бог использовал румянец опозоренного короля, чтобы спасти жизнь Лютера.
Несколько раз по пути к месту казни Гус пытался заговорить с народом, но всякий раз его заставляли молчать. Наконец, когда толпа подошла к костру, Гус со слезами на глазах преклонил колени в молитве. Был полдень. Руки Гуса были связаны за спиной, за шею его привязали к столбу закопченной цепью. Солому и дрова навалили вокруг него до подбородка, дрова облили смолой. Когда ему в последний раз предложили отречься, он ответил: “Я с радостью умру сегодня в вере в то Евангелие, которое проповедовал”. Когда вокруг него поднялось пламя, он дважды взмолился: “Христос, Сын Бога живого, помилуй меня!”. Молясь и читая псалмы, пока дым не начал душить его, он умер верным мучеником Иисуса Христа. Чтобы не оставить ни одной возможности для сохранения мощей, его
пепел собрали и бросили в Рейн.
Так умер этот верный человек Божий, запечатлев свое свидетельство собственной кровью.
Значение
Гус был настолько благочестивым человеком на протяжении всей своей реформаторской карьеры, что заслужил неохотную похвалу своих врагов. Один иезуит свидетельствовал: “Ян Гус был даже более замечателен своей проницательностью, чем красноречием; но скромность и строгость его поведения, его строгая и безупречная жизнь, его бледные и меланхоличные черты, его мягкость и приветливость ко всем, даже самым бедным, убеждали больше, чем величайшее красноречие”. Другой римский католик, впоследствии ставший папой, писал: “Он был сильным оратором и отличался репутацией исключительной чистоты”.
Гус не был оригинальным мыслителем, каким был Уиклиф, и действительно заимствовал у него большую часть мыслей — особенно взгляды на церковь как на состоящее из избранных тело Христа и признание только авторитета Писания. Но Гус стал тем, кем Уиклиф никогда не был, — могущественным проповедником Евангелия. Проповедуя, он тронул нацию. И проповедуя, он основал церковь в Богемии, которую Рим не смог уничтожить; церковь, которая присоединилась к Реформации всего лишь 100 лет спустя.
На руках Рима кровь бесчисленных людей Божьих. Он никогда не выражал скорби или сожаления по этому поводу. Кровь мучеников все еще вопиет против него из-под алтаря: “Доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?” (Откр. 6:10).
И Гусу, вместе с другими мучениками Христа, были даны белые одежды и сказано, чтобы они успокоились еще на малое время, пока их братья не будут убиты так же, как и они.
Для доступа к другим материалам на рус языке, щелкните здесь.
