Проф. Герман Ханко
Когда Карл Барт готовил цикл лекций о Жане Кальвине, он написал другу:
«Кальвин — это катаракта… У меня совершенно нет средств даже чтобы усвоить это явление, не говоря уже о том, чтобы представить его адекватно. То, что я получаю, — это лишь тоненькая струйка, а то, что я могу затем выдать обратно, — только еще более тоненькая вытяжка из этой струйки. Я мог бы с радостью и пользой для себя сесть и провести всю оставшуюся жизнь только с Кальвином».
Никто не может поставить под сомнение утверждение, что Жан Кальвин является величайшим реформатором всех времен. О нем и его теологии написано больше книг, чем о любой другой фигуре в истории церкви. Все те, кто в последние 450 лет сохранял учения о суверенной благодати, называли Кальвина своим духовным отцом. И все, кто исповедует библейскую теологию, отраженную во всех великих символах веры XVI и XVII веков, называют свое исповедание кальвинизмом. Помимо самого Священного Писания существует мало книг, которые оказали бы такое влияние на людей последующих столетий, какое уже оказали и продолжают оказывать «Наставления в христианской вере» Кальвина.
Однако Кальвин никогда, после начала главной работы своей жизни, не отдалялся далеко от Женевы, сравнительно небольшого города во французской Швейцарии. Именно сюда он приехал в штормовую ночь; именно здесь он остался, напуганный угрозой Вильгельма Фареля; именно здесь он трудился. Но его учение распространилось по всему земному шару. Единственным объяснением этого может быть то, что Бог через Кальвина допустил Реформацию в Свою осажденную церковь.
Швейцария
Интересующая нас часть Швейцарии называлась Французской Швейцарией, поскольку она граничила с Францией и там говорили на французском языке. Она состояла из кантонов Женева, Во и Невшатель. В кантоне Женева находился город с тем же названием на берегу озера, также называемого Женевским.
Образ правления в Женеве требует краткого пояснения, поскольку именно это сыграло важную роль в ходе Реформации. Граждане города ежегодно собирались на Генеральную ассамблею, чтобы выбрать четырех синдиков и казначея. Гражданами, в свою очередь, управлял Малый совет из 25 человек, в который входили как нынешние синдики, так и синдики прошлых лет. Совет из 60 человек, назначенный Малым советом, решал вопросы более широкой политики. В 1527 году был добавлен Совет двухсот, состоявший из Малого совета и еще 175 человек, также избираемых Малым советом. Именно этот последний орган доставил Кальвину много проблем.
Реформация к тому времени пришла не только в Германию, она распространилась на другие части Европы. В Швейцарии большую часть работы сделал Цвингли, а в Женеве путь Кальвину подготовил пламенный радикальный реформатор Вильгельм Фарель.
Берн, к северу от Невшателя, присоединился к Реформации в 1528 году и отправил служителей во французскую Швейцарию, чтобы проповедовать там Евангелие. Лидером стал Фарель, и более могущественную фигуру вряд ли можно было найти.
Вся работа Фареля проходила в борьбе и смятении, и в 1532 году он был изгнан из города. В 1534 году он вернулся и с помощью диспутов и проповедей добился небольшой передышки для обращенных им протестантов. В его пользу было то, что, поскольку Женева была небольшим городом, она формально находилась под властью Базеля, а Базель поддерживал Реформацию. Постепенно священники, монахи и монахини начали покидать город, и Реформация была официально установлена в 1535-36 годах. Но город оставался наследником римского католицизма — местом пугающих моральных условий.
Юность Кальвина
Кальвин родился 10 июля 1509 года в Нуайоне, во Франции, через 26 лет после рождения Лютера. В то время как Лютер родился в той среде, где больше всего ценили благочестие и религию, Кальвин родился в таком обществе, где ценили образование и культуру. Мало что известно о его матери; его отец был апостольским секретарем епископа Нуайона, но оказался замешан в неясных финансовых делах, стал позором для церкви и был отлучен.
Почти с самого детства Кальвин был предназначен родителями для духовной карьеры, и на 12-м году жизни он получил часть доходов от капелланства для поддержки в учебе. Она проходила вначале в различных школах, затем в Париже. Возможно, лучше всего эти годы можно описать, рассказав о его учебе в Коллеж де Монтегю — знаменитом учебном заведении, известном своей строгой дисциплиной и плохой едой. Эразм, который учился здесь за несколько лет до Кальвина, позже жаловался на испорченные яйца, которые его заставляли есть в трапезной. Пожизненные проблемы Кальвина с желудком и его бессонницы, вероятно, были следствием такого питания и его склонности всю ночь напролет жечь масло в светильнике. Более поздняя легенда гласит, что в эти годы сокурсники наградили Кальвина прозвищем «Винительный падеж». Хотя это и не соответствует действительности, Беза в своей восторженной биографии признал, что молодой ученый действительно был «строгим цензором всего порочного в своих товарищах». Пока они резвились на улицах или убегали на дикие вечеринки, Кальвин был занят тонкостями номиналистической логики или вопросами схоластического богословия.
Короче говоря, Кальвин получил образование в сфере гуманитарных наук, которое могло считаться одним из лучших на то время, и вышел из колледжа истинным гуманистом. Он сделал теологию предметом своих исследований, позже переключился на юриспруденцию, но затем снова вернулся к теологии. В 1532 году, все еще, казалось бы, нетронутый благодатью, он написал комментарий к работе старого язычника-римлянина Сенеки «О милосердии».
Обращение Кальвина и его ранние работы
Но Бог начал свою работу в Кальвине. Первое влияние подобного благотворного рода он испытал во время учебы у двух профессоров, Кордье, позже ставшего протестантом, и Вольмара, лютеранина по исповеданию.
В отличие от Лютера, Кальвин всегда был сдержан в разговорах о себе и своем обращении. Беза рассказывает нам, что отец Кальвина убедил его изучать теологию, потому что мальчик «был от природы склонен [к теологии]; потому что даже в раннем возрасте он был необыкновенно религиозен, а также был строгим цензором всего порочного в своих товарищах». В письме кардиналу Садолето сам Кальвин дал небольшой автобиографический очерк. Он писал:
«Однако, когда я совершал все это (удовлетворение за преступления) и прибегал к святым, хотя у меня и были некоторые промежутки покоя, я все еще был далек от истинного мира моей совести; ибо всякий раз, когда я погружался в себя или возносил свой ум к Нему, меня охватывал крайний ужас — ужас, которого не могли уменьшить ни искупления, ни удовлетворения».
Это очень похоже на Лютера.
Кальвин приехал в Париж в то самое время, когда идеи Реформации меняли мышление многих людей. В 1533 году Николас Коп стал ректором Парижского университета и в своей инаугурационной речи, которую, как некоторые утверждали, ему подготовил Кальвин, обратился к слушателям с призывом к реформации. Преследования начались, когда в Париже широко распространилась статья, резко критикующая мессу, а ее копия была прибита к дверям королевского дворца. Коп и Кальвин были вынуждены бежать, спасая свои жизни. Так Кальвин дошел до того, что отрекся от Римской церкви и написал свою первую теологическую работу, посвященную, как ни странно, теории сна души после смерти.
Около трех лет Кальвин странствовал как евангелист по Южной Франции, Швейцарии и Италии. Часть времени он находился под защитой королевы Маргариты Наваррской, сестры короля Франции; жил в Ферраре при дворе герцогини Рене; кроме того он посетил Базель, где вступил в контакт с некоторыми швейцарскими реформаторами.
Это, должно быть, были годы интенсивного изучения Священного Писания, поскольку именно в это время Кальвин начал работу над «Наставлениями», первое издание которых было опубликовано в 1536 году.
Но нравилось это Кальвину или нет, Женева должна была стать его домом на всю оставшуюся жизнь. Все началось, когда по пути в Базель он был вынужден сделать крюк и проехать через Женеву. В этом городе он провел ночь, думая, что приедет и уедет незамеченным. Но его присутствие было замечено, и об этом рассказали Фарелю. Фарель немедленно посетил Кальвина и умолял его остаться в Женеве, чтобы помочь в работе реформации. Кальвин был непреклонен в своем отказе. Застенчивый по своей природе и решивший посвятить свою жизнь науке и учебе, он не хотел принимать участия в смуте, которая возникнет из-за попыток сделать Женеву городом, преданным истине Писания. Но, призвав с небес проклятие на Кальвина в случае, если он откажется, Фарель убедил молодого человека в том, что его место действительно в этом городе.
Первое пребывание в Женеве
Так началась работа Кальвина в Женеве. Это произошло 5 сентября 1536 года.
Город, в ткань жизни которого вплелись последствия многих веков римского католицизма, был полон всякого рода пороков и требовал больших усилий для подчинения граждан ярму Евангелия. Чтобы достичь этого, Кальвин начал учить людей, убежденный, что наставление в истине — единственный путь к Реформации. Он начал читать разъяснительные лекции о Павле и Новом Завете, а год спустя был рукоположен в пасторы.
Вместе Фарель и Кальвин составили исповедание веры и правила дисциплины, которые были одобрены Советом. Фактически Совет поддержал все усилия по реформе вероучения, литургии и морали.
Но это не означало, что оппозиция была убеждена. Постепенно враги Кальвина и Фареля смогли мобилизовать свои силы. Их возражения были особенно направлены против катехизиса и законов, которые были приняты, чтобы прекратить распространение грехов. По мере того, как оппозиционеры набирали силу, они набирали и число голосов в Совете и смогли смягчить условия перехода к Реформации.
Два решения особенно обострили ситуацию. Совет двухсот постановил, что реформаторы обязаны практиковать открытое причастие, чтобы никто не мог быть отстранен от вечери Господней. Это был смертельный удар по дисциплине Кальвина. Вторым стало решение Совета использовать бернскую литургию в богослужении. Кальвин не возражал против литургии, используемой в Берне, но был категорически против права Совета решать такие вопросы за церковь. Никто из них не уступил, и в результате Совет принял решение об изгнании Фареля и Кальвина из города.
Кальвин в Страсбурге
После недолгого пребывания в Базеле Кальвин отправился в Страсбург, город на юге Германии, где швейцарская реформация уже пустила корни. Три года, которые он провел в этом городе, были, вероятно, самыми счастливыми годами его жизни. Ему не нужно было сражаться с Советом, не нужно было противостоять упрямому народу на каждом повороте пути, не нужно было биться с врагами со всех сторон. У него был мир и покой, время для учебы и письма, возможность работать в области литургии и церковного устройства.
Кальвин был назначен на факультет местного университета и приглашен стать пастором церкви французских беженцев. У него была возможность встречаться с лютеранскими теологами и оттачивать свои собственные теологические взгляды. Он работал над Наставлениями и развивал свои взгляды на церковное устройство, основные принципы которого включены в наш собственный «Церковный орден Дордрехта». Он разработал литургию для церкви, которая включала порядок богослужения, очень похожий на тот, который мы используем до сих пор, литургические формы и версии Псалмов.
Это были продуктивные годы. Кальвин вел обширную переписку со всеми ведущими деятелями Европы. Он написал ряд своих важных работ, одной из которых было его письмо Садолето. Садолето был римско-католическим кардиналом, который написал письмо жителям Женевы в попытке вернуть их обратно в Рим. Это была, с определенной человеческой точки зрения, мастерская и убедительная работа. Ответ Кальвина не содержал какой-либо горечи или злобы по отношению к женевцам, но стал самой ясной и полезной защитой Реформации, которую можно было найти где-либо. Это «обязательное» чтение для тех, кто хочет знать, почему Реформация в XVI веке была необходима.
Кальвин даже женился во время своего пребывания в Страсбурге. Его женой стала Иделетт де Бур, вдова видного анабаптиста, которую Кальвин обратил в истинную веру, умершего во время эпидемии. Она была матерью нескольких детей, но не имела большого состояния и обладала слабым здоровьем. Кальвин взял на себя ответственность за ее детей и за нее, но прожил с ней всего девять лет до ее смерти. Он оставался холостяком всю оставшуюся жизнь. От Иделетт у Кальвина был один сын, который умер в младенчестве, — утрата, которую Кальвин переживал долгие годы.
Второе пребывание в Женеве
Но счастливые годы в Страсбурге вскоре подошли к концу. Ситуация в Женеве неуклонно ухудшалась. Три партии боролись за власть, и город погружался в анархию.
В 1541 году Кальвина официально попросили вернуться. Страсбург не хотел его отпускать. Кальвин еще больше не хотел оставлять свою счастливую жизнь в Страсбурге и принимать ужасы Женевы. Но, побуждаемый Богом, он вернулся в водоворот (слово Кальвина) борьбы и противоречий, где оставался до тех пор, пока смерть не привела его в церковь победителем.
Одним из свидетельств высоты этого человека было его поведение по возвращении. В первое воскресенье он взошел на кафедру собора Святого Петра перед огромной толпой, собравшейся отчасти для того, чтобы снова его послушать, но отчасти и для того, чтобы послушать, как он критикует своих оппонентов и самодовольно заявляет: «Я же говорил». Но в письме Фарелю Кальвин рассказывает, что он сделал. «После предисловия я продолжил изложение с того места, на котором остановился, — этим я указал, что на время прервал свою проповедническую деятельность, а не на то, что я полностью отказался от нее». Ничто не могло быть более прозаичным и в то же время более эффектным. Как будто Кальвин возобновил свое служение словами: «Как я и говорил…».
Борьба с Советом в попытках подчинить город, чтобы там воцарилось правление Христа, не прекращалась очень долго, до тех пор, пока многие противники Кальвина не уехали в другие места. Его враги были полны ненависти и не боялись это показывать. Они называли своих собак именем Кальвина, открыто оскорбляли его на улицах, иногда угрожали его жизни, мешали ему учить и клялись навредить его семье. Все это Кальвин терпел, проповедуя, обучая, сочиняя, неся бремя страданий Христа за дело Евангелия. Деньги и удовольствия ничего не значили для него. Он неоднократно отказывался от дополнительного содержания, которое ему предлагал Совет. Он жил экономно, без всякой роскоши. Он был готов даже продать свои любимые книги, когда это было необходимо. Сам папа был настолько впечатлен полным отсутствием алчности у Кальвина, что выразил твердое убеждение, что если бы в его свите было всего лишь дюжина таких людей, как Кальвин, он мог бы завоевать мир.
Кальвин регулярно проповедовал в Женеве, иногда даже пять раз в неделю; его проповеди записывались от руки, и многие из них были опубликованы. Они представляют собой очень хорошее чтение. Он основал знаменитую Академию в Женеве, которая стала центром обучения для студентов со всей Европы, которые, получив образование здесь, возвращались в свои страны, чтобы распространять евангелие Реформации среди своего народа. Джон Нокс учился в Женеве, и именно он заметил, что самой совершенной школой Христа, которую можно было найти на земле со времен апостолов, был этот город. В Академии Кальвин читал лекции, и его комментарии к Писанию, до сих пор одни из лучших, были результатами этих занятий. Я редко, если вообще когда-либо, готовлю проповедь, не проверив, что Кальвин сказал по данному тексту.
Борьба Кальвина
В самом городе Кальвин боролся с партией, называющей себя патриотами. Они были потомками первых жителей города, убежденными католиками на момент прихода Кальвина, демонстративно предпочитающими разгульную жизнь. Когда беженцы со всей Европы устремились в Женеву, спасаясь от преследований, патриоты возмущались тем фактом, что контроль над городом переходит в иностранные руки. Они ненавидели Кальвина и делали все возможное, чтобы уничтожить его. Когда церковь наконец смогла отлучить их лидеров за распущенность, и Совет одобрил это, эти люди бежали.
Но теологические споры Кальвина были самыми важными. Кальвин писал против папства, чтобы показать его зло и продемонстрировать, насколько оно отошло от учения Христа. Ему пришлось сражаться, чтобы защитить истины Троицы и божественности Христа от многих, кто нападал на эти учения, не последним из которых был Сервет, сожженный на костре в Женеве за богохульство.
Но особенно важной была его защита истины суверенной и особой благодати в деле спасения. И, как это обычно бывает, наиболее злобно оппоненты нападали на учение о суверенном предопределении. Многие ненавидели это учение и стремились его опровергнуть. Возможно, самый интересный спор по этому поводу состоялся с еретиком Больсеком. Больсек прервал проповедь одного из пасторов Женевы, чтобы встать и произнести речь против истины предопределения. Чего Больсек не знал, так это того, что Кальвин вошел в собор и слушал его тираду. После того, как Больсек закончил, Кальвин поднялся на кафедру и в мастерской проповеди, импровизированной, но длившейся час, объяснил учение и доказал его с помощью Писания.
Но Больсек не смутился и продолжил публично бороться против этой истины в Женеве. Он был арестован за свое противодействие церкви и Собору и предстал перед судом за ересь и публичную клевету на служителей. Перед тем как осудить Больсека, были запрошено мнение других швейцарских реформаторов и церквей. К горькому разочарованию Кальвина, ни одна церковь или реформатор, за исключением Фареля, не поддержали позицию Кальвина полностью и без компромиссов. Их осторожность или несогласие касались учения Кальвина о предопределении.
Тем не менее, Кальвин выстоял, и Больсек был осужден и изгнан из города. Из этого спора возникла одна из важнейших работ Кальвина, «Трактат о вечном предопределении Бога», работа, которая, вместе с другими трудами о Провидении, была опубликована в книге «Кальвинизм Кальвина».
Смерть Кальвина и значение его личности
Кальвин отошел к Господу 27 мая 1564 года. Перед смертью он страдал от множества недугов, настолько многих, что возникает вопрос, как он мог их все преодолевать. Один из исследователей церковной истории утверждает, что к концу жизни у Кальвина было не менее 12 серьезных болезней, многие из которых сопровождались мучительными болями.
19 мая Кальвин вызвал пасторов Женевы и попрощался с ними. С этого времени он оставался в постели, хотя и продолжал диктовать секретарю. Фарель, которому теперь было 80 лет, пришел навестить своего старого друга, хотя Кальвин уговаривал его не приходить. Он провел свои последние дни в почти непрерывной молитве, в основном читая Псалмы. Хотя его голос был сломан астмой, глаза и разум оставались сильными. Он видел всех, кто хотел прийти, но просил, чтобы они лучше молились за него. Когда солнце садилось около 20:00, он погрузился в спокойный сон, от которого не просыпался, пока не проснулся во славе. Он прожил 54 года, 10 месяцев и 17 дней.
Кальвин является доказательством того, что Бог использует людей по Своему благоволению. Слабый и застенчивый по своей природе, Кальвин был брошен в пучину водоворота Реформации. Это была роль, которой он никогда не хотел, и которую называл своим ежедневным крестом. Но он знал, как мало кто знает, что ученичество как раз и характеризуется отречением от себя, принятием своего креста и следованием за Господом.
И поэтому Бог использовал его как ключевую фигуру в Реформации и последующей истории церкви. Хотя, за исключением учения о таинствах, Лютер и Кальвин
соглашались по всем пунктам учения, Лютер был назначен Богом, чтобы сокрушить внушительную и, казалось бы, несокрушимую цитадель римского католицизма. Кальвин был божественно призван построить на руинах новый дом, славный храм, церковь, которую Бог сделал своей обителью.
Кальвин был человеком железной воли. Почти все время своего пребывания в Женеве он болел. Но он преодолевал все свои недуги и никогда не позволял болезням и боли мешать его работе. Он работал беспрестанно, почти не спал или не спал вообще, пока даже его жена в раздражении не попросила немного времени, чтобы повидаться с ним.
Кальвин был прежде всего проповедником и толкователем Священного Писания. Его проповедь была его силой и остается непревзойденным агентом влияния до настоящего времени. Его теология была основана на экзегезе, потому что Слово Божье было для него образцом истины и справедливости. Его комментарии по-прежнему являются лучшими из имеющихся, а современные «научные» комментарии, многие из которых на самом деле написаны для оправдания неверной позиции, кажутся едва ли достойными упоминания в сравнении с ними.
Влияние Кальвина распространилось по всей Европе и, в конечном счете, по всему миру. И это влияние не только его теологии, но и его литургии, церковного устройства и его благочестивого образа жизни. Наследие Кальвина также, пусть это никогда не будет забыто, есть наследие подлинно реформаторского благочестия. Было бы хорошо, если бы была написана книга только об этом аспекте жизни Кальвина.
Кальвин не был драматической личностью, какой был Лютер. Кальвин также не «носил свое сердце на рукаве», как Лютер. В последние годы Лютер слишком яростно выступал против тех, кто не соглашался с ним в учении о Вечере Господней. Но Кальвин всегда уважал Лютера за его великую работу в деле Реформации. Он говорил другим, не столь великодушным по отношению к Лютеру, что даже если Лютер назовет его дьяволом, он все равно будет чтить его как избранный сосуд Божий.
Но Кальвин мог оценить Лютера за то, что сделал Лютер, потому что жизнь Кальвина была поглощена славой Божьей. Его враги называли его человеком, опьяненным Богом, — опьяненным Богом! Что еще более замечательного можно сказать о человеке? Важнейшим принципом его теологии было прославление Бога, и истинной сутью всего, что он писал, была эта великая истина. Но в этом была также жизнь Кальвина. Он жил и умер со славой Божьей, глубочайшим желанием прославить Его. Он один из сонма свидетелей, чей голос кричит нам по коридорам времени.
Для доступа к другим материалам на рус языке, щелкните здесь.
