Профессор Ханко
Один из читателей ссылается на Матфея 27:9-10: «Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь». Затем он пишет: «Матфей приписывает это изречение Иеремии, но совершенно очевидно, что оно принадлежит Захарии. Я подумал …, что, возможно, Иеремия упомянут здесь потому, что Иеремия образно изображает Бога как горшечника. Но это кажется натяжкой, и на это будут указывать те, кто оспаривает мое мнение, пытаясь доказать ошибочность Библии».
Проблема возникает из-за того, что у Иеремии такого текста найти невозможно, тогда как в Захарии 11:12-13 есть отрывок, похожий на то, что пишет Матфей: «И скажу им: если угодно вам, то дайте Мне плату Мою; если же нет, – не давайте; и они отвесят в уплату Мне тридцать сребренников. И сказал мне Господь: брось их в церковное хранилище, – высокая цена, в какую они оценили Меня! И взял Я тридцать сребренников и бросил их в дом Господень для горшечника».
Естественно, возникает вопрос: почему Матфей ссылается на Иеремию, когда более подходящим отрывком представляются стихи из книги Захарии, которые я процитировал выше? Неужели Матфей допустил ошибку? И если да, то означает ли это, что Писание не является непогрешимо богодухновенным?
Прежде чем я отвечу на этот вопрос, необходимо сделать одно замечание. Это необходимо подчеркнуть, потому что читатель справедливо указывает на то, что противники непогрешимости Писания привыкли ссылаться и на этот отрывок в числе многих других, пытаясь доказать наличие ошибок в Библии.
Необходимо сделать следующее замечание: Истинность непогрешимости Писания не зависит от нашей способности решить проблемы, созданные этим отрывком либо любыми другими подобными ему. Доказательство непогрешимости Священного Писания основывается на свидетельстве самого Писания и свидетельстве Святого Духа в сердцах верующих (Иоан. 10:35; 17:17).
Так, немецкий лютеранин Иоганн Андреас Квенштедт (1617-1688) справедливо утверждает: «Каноническое Священное Писание в оригинальном тексте является непогрешимой истиной и свободно от любых ошибок; другими словами, в каноническом Священном Писании нет ни лжи, ни фальши, ни малейшего заблуждения, будь то в содержании или выражениях, — но во всех вещах и во всех подробностях, которые в них передаются, они, несомненно, истинны, относятся ли они к доктринам или нравам, к истории или хронологии, к топографии или номенклатуре. Никакое невежество, никакое легкомыслие, никакая забывчивость, никакой провал в памяти не могут быть приписаны посланникам Святого Духа при написании ими Священных Писаний».
Таким образом, мы не собираемся исследовать текст, чтобы выяснить, является ли Писание непогрешимым или ошибочным. Прежде чем приступить к изучению текста, мы принимаем как должное, что Писание непогрешимо и не содержит ошибок. Найдем ли мы удовлетворительный ответ или нет, не имеет значения. В конце концов, Святой Дух написал Писание, и Его знание совершенно; мы же просто изучаем Писание, и наши возможности крайне ограничены.
Сказав это, давайте обратимся к тексту. Много различных решений было предложено людьми, которые неукоснительно придерживаются непогрешимости Священного Писания. Подобные попытки решения проблемы можно найти в любом хорошем комментарии, таком как, например, комментарий на Евангелие от Матфея Уильяма Хендриксена. Я не буду повторять их здесь. Некоторые из них более удовлетворительны, чем другие.
Джеймс Монтгомери Бойс предлагает объяснение, которое выглядит верным решением. Бойс пишет: «В этих стихах [в Захарии] речь не идет о человеке, предающем Мессию, и в них ничего не говорится о покупке поля. С другой стороны, 19-я глава Иеремии описывает символическое действие, в ходе которого Иеремия покупает и затем разбивает кувшин горшечника, символизируя гибель народа, а в 32-й главе описывается покупка поля … Лучшим объяснением, вероятно, является то, что Матфей собрал воедино ряд отрывков, которые, казалось, придавали значение смерти вероломного, но хорошо известного ученика Иисуса Иуды. Ссылка на 19-ю главу книги Иеремии кажется уместной, поскольку в ней говорится о «невинной крови» (Иер.19:4) и потому, что место, где пророк разбил кувшин, в конечном счете будет использовано как место захоронения тех, кому суждено было погибнуть во время осады Иерусалима. Ссылка на Захарию и его символическую роль как пастыря народа добавляет образы относительно отвержения Иисуса как истинного Пастыря стада, о том, что Его оценили по стоимости простого раба, а деньги за предательство были брошены в храм» (Matthew, vol. 2 [Baker, 2006], p. 601).
Это вполне вероятное объяснение, и я согласен с доктором Бойсом, за исключением того, что он в приведенной выше цитате использовал слово «кажется»: «Ссылка на Иеремию кажется уместной …». Правильнее было бы сказать: «Ссылка на Иеремию была уместна …».
Уильям Хендриксен добавляет, что такое использование текстов из пророков не было чем-то необычным в писаниях Нового Завета: «Итак, Матфей поступает следующим образом: он объединяет два пророчества, одно из Захарии, а другое из Иеремии. Затем он упоминает как источник ссылки пророчество не малого, но большого пророка. Упоминание только одного источника, когда речь идет о двух, свойственно не только одному Матфею. Марк делает то же самое. Так, в Евангелии от Марка 1:2-3 сначала упоминается Малахия, а затем Исайя. Тем не менее, Марк приписывает оба пророчества «Исаии», большому пророку. Аналогичным образом цитата, приведенная во 2 Пар. 36:21 взята из Лев. 26:34-35 и Иер. 25:12 (ср. 29:10), но приписывается только «Иеремии» (An Exposition of Matthew [Baker, 1975], p. 948) (Изложение Мэтью [Бейкер, 1975], стр. 948).
С этими наблюдениями я согласен. Ибо Слово Божье извечно на небесах. Перед ним мы склоняемся, ибо оно является правилом нашей веры и нашей жизни.
Для доступа к другим материалам на рус языке, щелкните здесь.
